Япония не капитулировала после атомных ударов США

Часть 2. Император Хирохито: «Теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление… означает поставить под угрозу саму основу существования нашей Империи»

Анатолий Кошкин, 6 августа 2017, 14:58 — REGNUM 
Нанесение впервые в мире атомного удара по живым людям — детям, женщинам и старикам было возложено на 509-ю авиагруппу 20-й воздушной армии, перебазированной в январе 1945 г. на Кубу, где в глубокой тайне экипажи практиковались в бомбометании, в том числе с помощью наведения на цель радаром. Командиром авиагруппы был двадцатидевятилетний полковник ВВС Пол Тиббетс, неоднократно награжденный за успешные воздушные бои с германскими «люфтваффе». Готовить свою группу к выполнению особого задания полковник начал уже летом 1944 г., когда атомная бомба еще не была готова. Он сам составил команду 393-й бомбардировочной эскадрильи, которой предстояло сбросить «изделие». 509-я авиагруппа снабжалась и оснащалась «по высшему разряду». Из различных частей ВВС США были изъяты и направлены в эту авиагруппу 14 бомбардировщиков Б-29 новейшей модификации.
Хотя остров Гуам был лучше оборудован, американское командование и лично адмирал Честер Нимиц выбрали в качестве базы, с которой должны были вылететь Б-29 с атомным грузом, расположенный также в Марианской гряде остров Тиниан. Этот остров расположен на 150 км ближе к Японии, чем Гуам, он имел идеально ровную коралловую площадку для использования в качестве взлетно-посадочной полосы и был удобен для посадок крупных бомбардировщиков с моря.
Компоненты атомной бомбы были доставлены в гавань Тиниана 26 июля 1945 г. крейсером «Индианаполис». В Вашингтон было сообщено, что бомба будет собрана и готова к применению к 1 августа. Затем 4 августа был проведен инструктаж семи экипажей, подготовленных к выполнению необычного задания. Пилотам был показан фильм об испытании атомной бомбы в Аламагордо. Особое внимание уделялось необходимости как можно быстрее после взрыва покинуть место бомбардировки, дабы не попасть в поднимающееся радиоактивное облако. На следующий день был отдан приказ сбросить начиненную ураном-235 черно-оранжевую бомбу, получившую название «Малыш», на японский город Хиросима. Выполнить приказ надлежало экипажу Б-29 под командованием полковника Тиббетса, который назвал несший смертоносное атомное устройство бомбардировщик именем своей матери «Энола Гэй». Самолет сопровождали еще два Б-29. Один являлся техническим бортом, на котором летели трое ученых для присутствия при эксперименте и выброса с парашютом измерительных приборов. Еще один самолет с кинооператорами на борту предназначался для фиксирования на пленку исторического события вступления мира в эпоху ядерного оружия.
В ночь на 6 августа, взмыв с аэродрома Тиниана, американские бомбардировщики направились на северо-запад, к Японии. В 7.30 утра на горизонте появилось японское побережье. Погода была благоприятная — светило яркое солнце, по небу скользили редкие облачка, видимость отличная. При подходе к городу экипажи рассматривали его кварталы и выделявшийся своей архитектурой хиросимский феодальный замок. Сброс «Малыша» на центр Хиросимы должен был состояться в 8.15 по японскому времени. Так и произошло — задержка составила лишь 17 секунд. В США дата первого военного применения атомного оружия иная — 19 часов 15 минут 5 августа 1945 года.
Бомба было подорвана на высоте 580 метров. Считалось, что именно в результате воздушного взрыва атомной бомбы городу и населению будет нанесен максимальный ущерб. При этом никакого предупреждения о нанесении атомного удара американцы не делали. С другой стороны, сигнал воздушной тревоги прозвучал лишь за пятнадцать минут до взрыва. Однако, увидев в небе сначала лишь один самолет и не ожидая массированной бомбардировки, мало кто поспешил в бомбоубежище. Это значительно увеличило число жертв. Определение числа погибших, среди которых было немало испепеленных, и раненых было затруднено неопределенностью численности населения Хиросимы в момент взрыва. Цифры разняться от 255 тыс. до 350 тыс. человек. Это связано с большой миграцией жителей городов, спасавшихся от бомбардировок в деревнях. По опубликованным министерством внутренних дел Японии 6 сентября 1945 г. данным жертвами атомного взрыва стали 70 тыс. погибших и 130 тыс. раненых. По американским же данным погибло 64 тыс. и были ранены 72 тыс. человек. При этом не учитывались умершие от последствий атомной бомбардировки за несколько последовавших месяцев, каковых было от 50 до 60 тысяч. Считается, что всего до 1950 г. от радиации и других вызванных взрывом заболеваний погибло около 200 тыс. жителей Хиросимы. Оставшиеся в живых «хибакуся», как назвали в Японии облученных японцев и их потомков во втором и третьем поколениях, практически все стали инвалидами по заболеванию.
В момент взрыва американский президент находился на борту крейсера «Аугуста», возвращаясь в США с Потсдамской конференции. Получив сообщение о разрушении атомной бомбой Хиросимы, Трумэн велел подать шампанское и торжественно произнёс: «Джентльмены, только что мы сбросили на Японию бомбу, которая по своей мощи равна 20 тыс. т тринитротолуола… Эта бомба называется атомной». Обращаясь к государственному секретарю Бирнсу он заявил, что атомная бомбардировка стала «величайшим событием в истории человечества». Об атомной бомбардировке Хиросимы американский народ узнал по радио. Диктор огласил заявление президента США Трумэна, в котором говорилось:
«16 часов назад американский самолёт сбросил на важную японскую военную базу Хиросима (о. Хонсю) бомбу, которая обладает большей разрушительной силой, чем 20 тыс. т взрывчатых веществ. Эта бомба обладает разрушительной силой, в 2 тыс. раз превосходящей разрушительную силу английской бомбы «Грэнд Слоэм», которая является самой крупной бомбой, когда-либо использованной в истории войны. До 1939 г. учёные считали теоретически возможным использовать атомную энергию. Но никто не знал практического метода осуществления этого. К 1942 г., однако, мы узнали, что немцы лихорадочно работают в поисках способа использования атомной энергии в дополнение к другим орудиям войны, с помощью которых они надеялись закабалить весь мир. Но они не добились успеха».
Однако американцы были обескуражены. Вопреки их ожиданиям Япония не капитулировала после уничтожения Хиросимы и его жителей. Японскоеправительство скрыло от народа сообщение о применении США принципиально нового, обладающего огромной разрушающей мощью атомного оружия и продолжало готовить население к решающему сражению на своей территории «до последнего японца». Вопрос о бомбардировке Хиросимы не был даже обсужден на заседании Высшего совета по руководству войной. Невзирая на гибель в атомном огне множества соотечественников и возможность повторной бомбардировки с применением нового оружия, сторонники «партии войны» готовили женщин, стариков и детей к борьбе с врагом с применением бамбуковых копий, а в горах создавались базы партизанской войны. В окрестностях города Мацусиро в префектуре Нагано (центральная Япония) продолжалось интенсивное строительство с использованием рабского труда корейцев для монарха и высшего командования огромного бункера на период решающего сражения. В выдолбленном в скальной породе убежище должны были располагаться императорская семья с обслуживающим персоналом, генеральный штаб, службы связи.
Не понимая всей сложности создания атомного оружия, высшие чины армии и флота требовали от ученых незамедлительного изготовления «оружия возмездия» — японской атомной бомбы. Работы над ее созданием были зашифрованы как «проект Ни», по чтению первого иероглифа фамилии руководителя проекта, ученика Нильса Бора, профессора Ёсио Нисина.
Невозможность противостоять противнику в военно-техническом отношении толкала японских генералов на превращение в камикадзе всей нации. Заместитель начальника главного морского штаба вице-адмирал Такидзиро Ониси, категорически выступая против капитуляции и после атомной бомбардировки, заявлял на заседаниях правительства: «Пожертвовав жизнями 20 миллионов японцев в специальных атаках (камикадзе), мы добьемся безусловной победы». При этом он подчеркивал, что камикадзе не обязательно быть пилотом, а достаточно просто «быть готовым нанести ценой своей жизни эффективный удар по противнику».
До последнего существовали надежды на использование сохранившей свою боеспособность многочисленной Квантунской армии, расположенной в Северо-Восточном Китае (Маньчжурия). С другой стороны, рассматривался вариант, в случае высадки американских войск на Японские острова, переправить императора и его семью в марионеточное государство Маньчжоу-Го. При этом считалось, что американцы не будут подвергать атомной бомбардировке территорию союзного Китая.
Не исключалось и массовое применение в ответ на атомные удары накопленного в огромных количествах в Квантунской армии запрещенного бактериологического и химического оружия. По признанию служащих японского центра по разработке бактериологического оружия «отряд №731», в конце войны готовых к употреблению болезнетворных бактерий хранилось столько, что, «если бы они при идеальных условиях были рассеяны по земному шару, этого хватило бы для уничтожения всего человечества».
Подобные расчеты были перечеркнуты блицкригом советских войск в Маньчжурии. Объявив 8 августа войну милитаристской Японии, Советский Союз приступил к осуществлению широких наступательных операций в Северо-Восточном Китае, Корее, на Сахалине и Курильских островах. Это лишало японское военно-политическое руководство шансов упорным сопротивлением оттягивать капитуляцию. 9 августа на экстренном заседании Высшего военного совета по руководству войной премьер-министр Судзуки заявил: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным окончание войны». Вопреки распространенному мнению о том, что именно атомная бомба заставила японцев капитулировать, в действительности решающее влияние на принятие японским правительством решения сложить оружие имело вступление в войну победивших гитлеровскую Германию мощных вооруженных сил Советского Союза.
Что же касается озвученных по американскому радио предупреждений президента Трумэна от 7 августа о готовности США в случае продолжения сопротивления нанести по Японии новые атомные удары, о том, что Японию «ожидает с воздуха такой поток разрушений, которого никогда не знала земля», то они были расценены как «пропаганда противника». И такая оценка была недалека от истины. Американский президент блефовал. По расчетам американских штабов, для обеспечения высадки десантов на Японские острова требовалось, по меньшей мере, 9 атомных бомб, которых в наличии не было.
В распоряжении американцев была лишь еще одна плутониевая бомба «Толстяк», которая без всякой военной необходимости была сброшена 9 августа 1945 г. на японский город Нагасаки. Сброс «Толстяка» планировался на 11 августа и был по официальной версии перенесен на два дня ранее из-за неблагоприятного метеопрогноза на предстоящие дни. Однако нельзя исключать и то, что американское руководство, узнав о вступлении СССР в войну, поспешило еще одним атомным ударом добиться немедленной капитуляции японского правительства еще до глубокого продвижения советских войск в Китае. При этом было важно не отдать лавры победы СССР, не допустить впечатления о решающей роли Советского Союза в разгроме Японии.
Первоначально второй атомной бомбардировке должен был подвергнуться расположенный на острове Кюсю город Кокура, но из-за плохой видимости, уже находясь над целью, экипаж американского бомбардировщика принял решение атаковать Нагасаки, где можно было сбросить бомбу, визуально наводя самолет на объект поражения, не полагаясь на несовершенный наводящий радар.
«Толстяк» был сброшен над центром Нагасаки в 11 часов 02 минуты 9 августа 1945 г. на высоте 500 метров. Жертвами испытания плутониевой атомной бомбы стали свыше 150 тыс. жителей Нагасаки, из них 74 тыс. человек погибли при взрыве.
Картина после взрыва была ужасающая: «Более чем в полутора километрах от эпицентра взрыва вдоль дороги лежали погибшие с многочисленными ожогами и ранами на телах… Трупный запах разложения проникал в ноздри спасателей, которых постоянно тошнило… На третий день после взрыва бомбы начали происходить странные вещи: спасшиеся стали умирать в огромных количествах… Доктора не могли объяснить данную загадку. И в Нагасаки, и в Хиросиме спустя уже неделю после атомных бомбардировок пациенты приходили в больницы и умирали, не доходя до кабинетов врачей… Пострадавшие не были жертвами обычной бомбы, они были облучены гамма-лучами, разрушившими их внутренности, и, как бомба с часовым механизмом, поставившими на них страшную печать смерти».
На проходившем 9 августа экстренном заседании Высшего совета по руководству войной развернулась ожесточенная полемика по вопросу о том, закончить ли войну, приняв условия Потсдамской декларации, или вести ее до конца. Сторонники окончания войны, среди которых были премьер-министр Судзуки, министр иностранных дел Того, ближайший советник микадо министр-хранитель императорской печати Коити Кидо, военно-морской министр Мицумаса Ионаи и некоторые другие члены кабинета и сановники императорского двора, выступили с предложением принять Потсдамскую декларацию с единственной оговоркой о сохранении в Японии после капитуляции императорского государственного строя. Выдвижение этого условия было вызвано опасением того, что поражение в войне может подтолкнуть народные массы к революции. Стремясь избежать этого, политическое руководство страны и окружение императора считали необходимым капитулировать как можно скорее перед американцами и англичанами и не допустить высадки на Японские острова советских войск.
О предпочтительности такого развития событий влиятельный японский политик бывший премьер-министр Фумимаро Коноэ информировал императора еще в начале 1945 г., сразу после Ялтинской конференции. В личном обращении к монарху 14 февраля 1945 г. он подчеркивал, что «общественное мнение Англии и Америки еще не дошло до требований изменения нашего государственного строя», а значит, только в результате военного поражения можно избежать ликвидации императорской системы правления. Запугивая императора «серьезной опасностью вмешательства в недалеком будущем Советского Союза во внутренние дела Японии», он рекомендовал ему скорее завершить войну, предотвратив тем самым «коммунистическую революцию».
В оппозиции сторонникам незамедлительного окончания войны находилось командование императорской армии, которое страшась ответственности за совершенные преступления, не соглашалось с условиями Потсдамской декларации. Прежде всего, с требованием о наказании японских военных преступников. Их позиция сводилась к тому, чтобы оговорить капитуляцию Японии четырьмя условиями, а именно сохранение существующего государственного строя, наказание военных преступников самими японцами, самостоятельное разоружение, недопущение оккупации Японии союзниками, а если оккупация неизбежна, то она должна быть непродолжительной, осуществляться небольшими силами, не затрагивая столицу — Токио.
В случае отказа союзников принять эти условия, высшее командование армии готово было продолжать бессмысленное сопротивление под лозунгом «сто миллионов умрут как один». На последовавшем за совещанием Высшего совета по руководству войной заседании кабинета министров 9 августа военный министр Корэтика Анами и начальник генерального штаба сухопутных сил Ёсидзиро Умэдзу пытались убедить правительство в том, что Япония все еще в состоянии дать решающее сражение на своей территории. «Условия безоговорочной капитуляции невыносимы, — заявлял Анами. — Конечно, если учитывать такие факторы, как наличие у противника атомной бомбы и вступление СССР в войну, нам трудно надеяться на победу. Но пока великая японская нация продолжает бороться за свое достоинство, у нее есть кое-какие шансы. Нельзя допустить разоружения японской армии. Фактически у нас нет другого выхода, кроме как продолжать войну…»
Его поддерживал начальник генерального штаба армии Умэдзу, который убеждал присутствовавших на заседании: «Проведена подготовка к решающему сражению на территории собственно Японии. Хотя вступление Советского Союза в войну создало для нас невыгодную обстановку, все же не следует отказываться от благоприятного случая для нанесения последнего удара по Соединенным Штатам и Англии. Души наших павших героев не простят нам безоговорочной капитуляции. Как минимум должны быть выдвинуты четыре условия».
При голосовании предложения министра иностранных дел Того о принятии Потсдамской декларации лишь с одним условием — сохранение в Японии императорской системы правления — военный министр Анами выступил против него. Его поддержали военно-морской министр, министры юстиции, вооружения, сельского хозяйства и торговли, транспорта и связи, просвещения и министр без портфеля. Остальные пять членов кабинета воздержались. Поскольку за предложение Того проголосовали лишь шесть министров, окончательное решение не было принято.
Сторонникам окончания войны удалось убедить императора, вопреки обыкновению, высказать свое мнение по поводу дальнейших действий. Без этого разрешить возникшие противоречия было невозможно. На состоявшемся в ночь с 9-го на 10-е августа в подземном бункере заседании высших японских руководителей император Хирохито медленно произнес в гробовой тишине: «Я согласен с планом министерства иностранных дел. Я долго размышлял над ситуацией в стране и за рубежом и заключил, что продолжение войны означает разрушение нации, продолжение бессмысленного и жестокого кровопролития… Окончание войны является единственным способом установить мир во всем мире и освободить нацию от ужасного бедствия…»
Утром 10 августа телеграфисты японского министерства иностранных дел направили в нейтральные Швейцарию и Швецию для передачи союзникам сообщение о согласии японского правительства прекратить военные действия. Согласие сопровождалось лишь одним условием. Условия Потсдамской декларации принимались «…с пониманием того, что упомянутой декларации не заключает в себе каких-либо требований на ограничение прерогатив Его Величества как суверенного правителя…» Сообщение заканчивалось словами: «Японское правительство искренне надеется на понимание и ожидает скорейшего ответа».
Тем не менее, вопреки решению императора «прекратить войну» командование сухопутными силами не считало нужным довести это решение до армии и народа. Оно все еще надеялось, прибегнув к ожесточенному сопротивлению, выторговать у союзников ослабление требований Потсдамской декларации, в частности по вопросу о наказании военных преступников. Вопреки решению императора 10 августа 1945 г. ставка отдала директиву следующего содержания:
«1. Ставка намерена по-прежнему вести основные военные действия против Соединенных Штатов и одновременно повсеместно развернуть действия с целью последующего разгрома Советского Союза, чтобы сохранить государственный строй и защитить землю Императора.
2. Командующему Квантунской армией сосредоточить основные усилия против Советского Союза, разбить противника и защитить Корею». Свои действия военные прикрывали призывами ценой гибели народа «защитить божественного микадо, не допустить врага на священную землю Ямато».
При решении вопроса об императоре Японии в Вашингтоне не могли не учитывать позиции правительств и народов союзных держав. Посол Японии в Швеции С. Окамото предупредил Токио: «У американцев возникли затруднения в отношениях с союзниками из-за вопроса о статусе императора. Россия и Китай настаивают на его устранении. Великобритания согласна с временным статусом императора, лондонская «Таймс» высказывается против сохранения империи».
Не желая еще до капитуляции Японии гарантировать сохранение императорской системы правления в этой стране, но и одновременно понимая, что отказ в этом может вызвать партизанскую войну, а значит дополнительные человеческие потери, администрация США в своем ответе постаралась обойти молчанием вопрос о статусе императора после капитуляции. Ответ государственного секретаря США Бирнса от 11 августа 1945 г. гласил: «…С момента капитуляции полномочия императора и японского правительства по управлению государством будут подчинены Верховному главнокомандующему союзных войск, который будет предпринимать только те действия, которые необходимо совершить в рамках условий капитуляции. Император Японии является гарантом полномочий правительства и японского императорского генерального штаба и заверяет их подписи под условиями капитуляции, призванными обеспечить положения Потсдамской декларации.
Окончательная форма правления Японией в соответствии с Потсдамской декларацией будет установлена свободным волеизъявлением японского народа. Вооруженные силы союзных держав будут пребывать на территории Японии до окончательного выполнения четвертого пункта Потсдамской декларации». В ноте Бирнса содержалось обращение к императору Хирохито отдать приказ всем вооруженным силам как внутри страны, так и за рубежом, «прекратить боевые операции и сложить оружие».
Для того чтобы «смягчить» тон ноты, по требованию представителей армии и правительства, чиновники японского МИД заменили словосочетание «будут подчинены», дав более вольный перевод — «будут ограничены». Однако это уже ничего не меняло и являлось лишь попыткой хоть как-то «спасти лицо».
Не удался и затеянный выступавшими против принятия условий Потсдамской декларации военными из министерства сухопутных сил мятеж. Их план выкрасть граммофонную пластинку, на которой император записал свой рескрипт о прекращении войны, провалился.
В полдень 15 августа 1945 г. подданные Страны восходящего солнца впервые услышали по радио голос божественного микадо, который на изобиловавшем архаизмами непонятном простым японцам языке известил о решении прекратить сопротивление. Рескрипт был составлен таким образом, что в нем не говорилось о военном поражении, а в качестве мотива прекращения войны выдвигалось стремление «спасти человеческую цивилизацию от полного уничтожения». При этом Хирохито продолжал, как и в начале войны, утверждать, что ее целью была «защита существования нации». Сославшись на применение США «нового оружия небывалой мощности», составители рескрипта постарались представить дело так, что Японская империя не капитулировала в силу разгрома, а была вынуждена сложить оружие, оказавшись перед непреодолимыми обстоятельствами.
В рескрипте японский монарх, без тени самокритики о личной ответственности призывал подданных продолжать верить в священную страну Ямато: «Заботясь о безопасности и целостности государственного устройства Империи, Мы вечно пребываем с вами, Наши преданные подданные, и полагаемся на вашу неколебимую веру и безусловную искренность. Воздержитесь от проявления эмоций, которые могут привести к ненужным осложнениям, приложите все силы для того, чтобы избежать братоубийственных раздоров. Пусть нация как единая семья продолжается из поколения в поколение, пусть она верит в незыблемость нашей священной земли, помнит о своем высоком предназначении и долгой дороге, по которой ей предстоит идти в будущее».
Хотя в выступлении по радио 15 августа ссылка на использование противником атомного оружия была, в менее известном рескрипте императора Хирохито от 17 августа 1945 г. «К солдатам и матросам», он, не упоминая атомные бомбы, в качестве основной причины капитуляции назвал вступление в войну Советского Союза. При этом со всей определенностью было выражено опасение за сохранение в Японии монархической власти. Хирохито заявил: «Теперь, когда в войну против нас вступил и Советский Союз, продолжать сопротивление… означает поставить под угрозу саму основу существования нашей Империи».

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2307470.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.

«Дизельгейт» и выборы: убьёт ли Меркель немецкий автопром?

Сегодня германское правительство сталкивается с растущим давлением перед национальными выборами 24 сентября. И автомобильный вопрос в данном контексте стал одним из насущных

Виктория Бабаева, 6 августа 2017, 21:50 — REGNUM 
Скандал с Volkswagen давно перестал быть просто событием. Теперь «дизельгейт» — это процесс, дорога к полному отказу от двигателей внутреннего сгорания, уйти с которой уже не представляется возможным. Развал привычной системы начинается там же, где всё зарождалось. Ведущая автомобильная держава, родина таких марок как Audi, BMW, Mercedes, страна, вложившая миллиарды евро в развитие дизельных технологий, отказывается от прежних взглядов во имя политики.
Канцлер Ангела Меркель, прежде ожесточенный защитник мощной автомобильной промышленности Германии, признала, что эра двигателей внутреннего сгорания (ДВС) на исходе. Приверженности дизельным технологиям, которые прежде лоббировались в Германии как экологически безопасные, политики больше не выражают.

Прежде лидеры Евросоюза ввели льготный налоговый режим для водителей дизельных авто, так как считалось, что дизельные двигатели более экологичны, чем бензиновые. В связи с этим каждый второй автомобиль в Германии был дизельным, но теперь продажи некогда популярных машин падают. Реализация дизельных автомобилей сокращается не только среди индивидуальных автовладельцев, но и компаний при формировании парка служебных машин. Если еще недавно дизельными были три четверти приобретаемых немецкими юридическими лицами легковых автомобилей, то сейчас эта цифра сократилась примерно до 68%. Снижение популярности дизеля ощущает и рынок подержанных автомобилей.
Виной всему этому стал как дизельный скандал 2015 года, так и риторика чиновников о вреде ДВС и введении возможных запретов. Так, в Мюнхене рассмотрят вопрос о запрете на въезд некоторых дизельных автомобилей.

«Мне очень хотелось бы избежать таких запретов. Я думаю, что в будущем мы сможем обойтись без этого», — высказался по этому вопросу мэр Мюнхена Дитер Рейтер. От запрета в Мюнхене могут пострадать от 133 000 до 170 000 автомобилей, в зависимости от того, насколько строгими окажутся новые правила. Отмечается, что автомобилей, отвечающих последнему стандарту выбросов Евро-6, запрет не коснется.
Представители BMW, предлагающей на рынке от электрических компактных автомобилей i3 до роскошных бензиновых и дизельных седанов и внедорожников, заявляют, что поощрение использования электромобилей было бы лучшим способом улучшить качество воздуха, чем введение запрета на дизельные автомобили. Федеральное правительство Германии также выступило против запретов в отдельных регионах. В Штутгарте тем временем уже готовятся к введению аналогичного запрета — предполагается, что мера будет принята там уже со следующего года.
Действующее правительство накануне выборов делает всё, чтобы показать эффективность своей работы. В прошлом месяце было заявлено, что будет создана национальный «дизельный форум», чтобы найти способы сократить загрязнение окружающей среды и создать новую организацию для проверки транспортных средств. В министерстве транспорта Германии отмечают, новая организация по контролю выбросов позволит обеспечить «большую прозрачность и надежность» в испытаниях.

Также тема борьбы с вредными выбросами поддерживается и на общеевропейском уровне. Спустя почти два года после событий с Volkswagen открываются новые факты, появляются новые подозреваемые. Накануне открылось, что в «дизельном скандале» оказалась замешана дочерняя компания концерна Volkswagen — Porsche. На одной из моделей кроссовера Cayenne было обнаружено недопустимое оборудование, которое позволяло снижать показатели уровня выбросов, как это было и у Volkswagen. Об этом стало публично известно после заявления министра транспорта Германии Александера Добриндта.
Теперь дочерняя компания концерна Volkswagen должна будет отозвать около 7,5 тыс. автомобилей в Германии и 15 тыс. — из остальных стран Европейского Союза.
Не остался в стороне и Mercedes. Власти Германии подозревают Daimler в манипуляциях с данными о выбросах. Предполагается, что автоконцерн продал около миллиона машин с обманными устройствами, занижающими показатели выбросов.

Фактически тезис о том, что двигателям внутреннего сгорания пришел конец, приняли и осознали если не все, то многие. Центральным для Германии в таких условиях становится вопрос о том, как дальше существовать германской промышленности при отказе страны от ДВС. С учетом того, что производимые в Германии автомобили являются либо бензиновыми, либо дизельными, отказ от ДВС будет означать как развал некоторых компаний, так и массовую потерю рабочих мест. Иными словами, Германия находится на распутье, и чем ближе дата выборов, тем более живо идут обсуждения по данной проблеме. В таком случае позиция партий по вопросу автомобильной промышленности может оказаться решающей для избирателей.
Так, главный соперник Меркель социал-демократ Мартин Шульц, намерен настоять на увеличении расходов на инфраструктуру. В программе выборов социал-демократическая партия утверждает, что наращивание производства аккумуляторных батарей в Германии имеет «центральное стратегическое значение», чтобы помочь стране оставаться ведущим производителем автомобилей.

Меркель также осознает риски для автомобильной промышленности Германии, и руководство Германии старается предпринять меры для скорейшего решения этих проблем. Так, 2 августа министры Германии и руководители автомобильных компаний собрались, чтобы обсудить вопрос сокращения загрязнения в городах, а также попытку предотвратить запрет на дизельные автомобили и восстановить утраченную репутацию автомобильной промышленности страны. Нынешнее руководство Германии находится между двух огней — с одной стороны экологи всячески стремятся добиться запрета на использование дизельных транспортных средств в городах, с другой — экономически необходимо удерживать баланс, чтобы не повредить отрасли, которая обеспечивает около 800 000 рабочих мест.
Канцлер отмечает, что отрасль находится на сломе, и только один производитель конных экипажей — американской фирмы Studebaker — пережил изобретение современного автомобиля.

Действительно, как и произошло больше века назад с изобретением автомобиля, похожая история складывается и сейчас, однако продвижение электрокаров не естественно, а производится насильственным методом. С появлением современного автомобиля, более быстрого, более комфортного, лошадиные повозки просто проигрывали из-за отсутствия конкурентных преимуществ. Использовать повозки и лошадей как вид транспорта не запрещали, овес продолжал продаваться. Сейчас же машины с ДВС ставят под запрет, а электрокары фактически насаждаются — такие машины имеют хоть какой-то успех лишь из-за активного пиара и льгот, которые являются временными, а вовсе не из-за цены, удобства и пользы.
Так или иначе, вне зависимости от того, как процесс популяризации электрокаров и борьбы с бензиновыми и дизельными двигателями был запущен, тенденция существует. Путь в данном случае один — искать возможные способы для существования в новых искусственно созданных условиях. Германия стоит в числе первых, кому необходимо определиться с дальнейшим вектором развития, и именно эта тема становится определяющей на грядущих выборах из-за высокого значения автопромышленности в стране. Именно тот сможет одержать победу, кто сумеет предложить наиболее жизнеспособный вариант или по крайней мере сможет подарить германским гражданам долю уверенности в том, что ведущая автомобильная держава не развалится.

Выборы в бундестаг Германии пройдут 24 сентября 2017 года. Согласно избирательному законодательству ФРГ, победившей партии будет предложено право сформировать правительство и назначить канцлера.

Подробности: https://regnum.ru/news/economy/2307503.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.

Проникновение коммунистов в Голливуд

70 лет назад комиссия по расследованию антиамериканской деятельности начала слушания по проникновению коммунистов в Голливуд

Елена Ханенкова, 20 октября 2017, 10:05 — REGNUM 

В этот день — 20 октября — в 1947 году члены Комиссии по антиамериканской деятельности Палаты представителей Конгресса США начали расследование предполагаемых коммунистических влияний на киноиндустрию.

Годом ранее в июле 1946 года Уильям Уилкерсон, издатель и основатель The Hollywood Reporter, опубликовал статью под названием «Голосование за Джо Сталина». В ней он перечислил его «коммунистических сторонников»: Дальтона Трамбо, Мориса Рафа, Лестера Коула, Говарда Коха, Гарольда Бухмана, Джона Вексли, Ринга Ларднера-младшего, Гарольда Салемсона, Генри Майерса, Теодора Штрауса и Джона Говарда Лоусона. В августе и сентябре 1946 года Уилкерсон опубликовал и другие статьи с именами многочисленных предполагаемых коммунистов и им сочувствующих. Они стали известны как «Список Билли» или «Черный список Билли».

В это время послевоенная «Красная паника» находилась на пике. Сенатор из Висконсина Джозеф Маккарти, однофамилец эпохи, распространил антикоммунистическую паранойю на всю страну, но он не был связан с этим комитетом Конгресса, хотя их цели и совпадали. Опасаясь заговора, пропаганды в спектаклях и кино, а также найма в кинематограф исключительно коммунистов, комитет вызвал в суд более 40 актеров, режиссеров, писателей и руководителей студий, которых они допрашивали о политической принадлежности и просили назвать имена других голливудских коммунистов.

80 знаменитостей, в том числе Лорен Бэколл, Хамфри Богарт, Джин Келли и Джон Хьюстон, подписали петицию, осуждающую комитет как антиамериканский по своей сути, назвав его комитетом, который расследует политические взгляды отдельных граждан и потворствует антикоммунистическому импульсу эпохи.

Некоторые из тех, кого вызвали в суд, сотрудничали с комитетом на все сто, подтверждая «опасения» о том, что в Голливуде работают одни диверсанты. Среди этих «дружественных свидетелей» был и Рональд Рейган, который показал, что «небольшая клика» коммунистов «пыталась оказать разрушительное влияние» в Гильдии киноактеров, а также Уолт Дисней, который заявил, что они стояли за забастовкой в его студии. Согласно его показаниям, Дисней чувствовал себя особенно уязвимым перед Красной угрозой, он утверждал, что даже знал одного коммунистического агитатора — организатора профсоюзов Герберта Соррелла, и которого великий мультипликатор якобы опасался: «Он сделал бы пылесборник из моего предприятия, если бы захотел». Дисней сказал, что Соррелл был коммунистом из-за того, что «увидел его имя на вещах для коммунистического фронта».

Но десять сценаристов и режиссеров отказались давать показания, утверждая, что Первая поправка к Конституции США гарантировала свободу находиться в любой политической организации, которую бы они не выбрали. Конгресс так не считал, и через месяц «десятку» обвинили в неуважении к суду и в конечном итоге приговорили к одному году тюремного заключения и штрафу.

Некоторые сравнивали методы принуждения комитета и их тактику запугивания с гнетущими мерами, принятыми в нацистской Германии. «Меня здесь не судят, — заявил сценарист Лоусон.— Этот комитет находится под судом».

В тюрьме только один из участников «Голливудской десятки», которая к тому времени уже стала известной, обнаружил более теплые чувства к комитету. Режиссер Эдвард Дмитрык (украинского происхождения) выступал дважды в 1951 году, превзойдя даже Рейгана и Диснея в своем «дружелюбии».

Как сообщало издание TIME в своем освещении слушания: «На этот раз Дмитрий Дмитриевич не только признался, что состоял в партии в 1944—45 гг; он также предоставил комитету более длинный список членов партии (26 фамилий) — больше, чем любой другой свидетель на сегодняшний день, а также лучше всех описал и резюмировал всю эту коммунистическую «Операцию Голливуд».

Эти имена были добавлены к уже существующему черному списку, который рос в поистине промышленных масштабах и к тому времени успел уничтожить сотни успешных карьер. Но Дмитрык, как писали журналисты, говорил «с удивленным видом человека, впервые обнаружившего на себе грех». Он сказал, что считает, что имена должны быть известны, а коммунизм побежден.

«Это измена, и это означает, что [коммунистическая] партия совершает измену, — сказал он.— По этой причине я готов говорить сегодня».

Отвага и вызывающая позиция кинематографистов заставили обратить внимание общественности в национальной дискуссии по поводу антикоммунистических репрессий, которые охватили Соединенные Штаты в конце 1940-х и начале 1950-х годов. Но с Голливудским «черным списком» было окончательно покончено только в 1960-х годах, когда новый президент США Джон Кеннеди публично одобрил фильм «Спартак» по сценарию Трамбо.

Многие из авторов «Голливудской десятки» продолжали создавать сценарии под вымышленными именами после того, как были внесены в черный список. Используя псевдоним Роберт Рич, Далтон Трамбо также написал сценарий для фильма «Отважный» [The Brave One], который получил премию «Оскар» за лучший сценарную работу в 1957 году. Также Трамбо отдает сценарий фильма «Римские каникулы» своему другу Яну Мак-Леллану Хантеру. Фильм получает премию «Оскар» за лучший литературный первоисточник.

В 2015-ом году был выпущен фильм «Трамбо», довольно правдиво и детально повествующей о той эпохе. Он описывает жизнь голливудского сценариста и основан на биографии БрюсаАлександра Кука «Дальтон Трамбо».

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/2329126.html
Любое использование материалов допускается только при наличии гиперссылки на ИА REGNUM.